Маргарет даже плохо представляла себе, чего она, собственно, хочет. Наверное, просто быть рядом с Гарри. Невыносимо сейчас лежать одной на своей полке. Но и его к себе она не допустит. Нет, конечно, хочется, и очень, однако есть много «но», в том числе мистер Мембюри, который спит наверху, всего лишь в нескольких дюймах от них.

Однако уже в следующее мгновение она убедилась, что у Гарри другое мнение на этот счет, он точно знает, чего хочет.

Гарри потянулся, не долго думая обнял ее, привлек к себе, поцеловал в губы.

Ей ничего не оставалось делать, потому что сопротивляться не было никаких сил. Маргарет целиком отдалась охватившему ее чувству.

Она так долго ждала этого момента, казалось, она даже знает его тело. Сильная рука гладила ее шею, его губы трепетно касались ее губ, она чувствовала его горячее дыхание. Это был долгий, страстный поцелуй, одновременно нежный и пылкий, она ощущала каждое его прикосновение: пальцы в волосах, прижатая, не очень гладко выбритая щека, рот, жадные губы, жар, дрожь, биение сердца... она прижалась к нему.

Через несколько секунд он прервал поцелуй, чтобы отдышаться, припал к ее груди. Она опустила голову и, взглянув вниз, с ужасом увидела, что ее халат широко распахнулся, тугие набухшие соски упираются в ночную сорочку. Гарри смотрел на нее, как загипнотизированный. Медленно подняв руку, он стал гладить ее левую грудь, его нежные пальцы терлись о сосок через тонкую ткань сорочки, сладкое чувство охватило ее, по телу пробежала мелкая дрожь.

Ей захотелось снять, сорвать с себя одежду, потому что дальше оставаться в ней было невыносимо. Маргарет сбросила халат, потянулась к вороту рубашки... Какой-то голос в глубине души настойчиво предупреждал: не надо, не вздумай, потом пути назад уже не будет... Она мысленно соглашалась с ним... Но одним быстрым движением стянула через голову сорочку и предстала перед ним обнаженная.

Она чувствовала только стыд и возбуждение, желание разгоралось сильнее. Гарри с обожанием и страстью смотрел на ее тело, она чувствовала, как он хочет ее. Вдруг он встал на колени, наклонился к ней, взял в руки обе груди, начал ласкать языком – все жарче, все сильнее, тер и покусывал соски, сосал, гладил. Ее грудь чуть не лопалась, а сама она едва сдерживала стон, дыхание стало частым.

И вот она уже перестала сдерживаться, гладя его по волосам и прижимая влажные губы крепче к груди.

Ей захотелось увидеть и потрогать его тело. Когда Гарри на секунду прервал поцелуй, она тихонько отодвинула его от себя, стала расстегивать пуговицы на его пижаме. Оба молчали, боясь издать хоть один звук, только тяжело дышали, как спортсмены после бега. Он скинул пижамную куртку, но ей было этого мало, Маргарет хотела видеть его всего, она развязала тесемку на его брюках.

Он ужасно удивился, и Маргарет поняла, что, наверное, выглядит сейчас даже смелее, чем те девчонки, с которыми он встречался, но желание было нестерпимым, и она решила довести начатое дело до конца. Она уложила его на спину, голову на подушку, он приподнял бедра, она стащила с него брюки.

Сначала она увидела густые волосы между ног, потом прямо на нее, как резиновый мячик, выпрыгнул упругий пенис. Она в восхищении смотрела на его вставший член и видела, как он качается, дрожит, представляла, как прольется на нее сперма. Он лежал тихо, сгорая от желания, не в силах даже пошевелиться. Ей нравилась эта игрушка, чертовски хотелось ее потрогать, и Маргарет не устояла, обхватив его рукой. Он моментально ответил ей слабым стоном. Она ласкала пальцами твердую головку, гладила нежную плоть и в тусклом свете наблюдала за его глазами, в них отражалось море чувств – радость, удовольствие, испуг, восторг. И тут ей захотелось сделать это, чтобы он мог свободно плыть в волнах блаженства. Она стала нежно ласкать его член, вспомнив все теоретические познания, которые получила от Моники, и первые уроки с Яном. Поочерёдно то замедляя, то ускоряя движение, она терла орган до тех пор, пока белое семя не брызнуло на ее груди. Он метался на подушке, до крови закусив губу, а она была счастлива, что ему хорошо, и чувствовала, как сладкая влага стекает у нее между ног. После того как он кончил, они лежали пару минут, тесно прижавшись друг к другу.

– Извини, – тихо прошептал он.

– За что? Это было так прекрасно. Я будто сама чувствовала то же, что и ты.

– Тебе понравилось?

Ей очень хотелось громко ответить «да», и она кивнула.

– Да, но ты... А как же ты?

Она промолчала. Он мог бы, конечно... знал, как это сделать, но она стеснялась попросить.

Он повернулся на бок. Они лежали очень близко на узкой полке, глядя друг другу в глаза.

– Обожди, вот через несколько минут я...

Нет, не могу ждать ни минуты, подумала Маргарет. Почему нужно обязательно просить его сделать мне хорошо? Она схватила его руку, положила себе на лобок, чуть расставила ноги, палец аккуратно скользнул внутрь, словно биллиардный шар в лузу. Она потянула его выше, чтобы он нащупал клитор. После этого она будто перестала чувствовать свое тело. Спазмы наслаждения сотрясали ее, коленки инстинктивно сжались, зажав его палец внутри. Она потянулась к нему губами, уткнулась в плечо, стала легонько покусывать в немом крике. Напряжение росло так же быстро, как поднимается на градуснике температура. «Еще, сильнее... ну же», – шептали губы. За первой волной экстаза последовала вторая, а он все продолжал ласкать ее, делая то поступательные, то круговые движения. Наконец пришла последняя судорога, она откинулась назад.

– Извини, я тебя, кажется, покусала.

– Что ты, это возбуждает мое тело. – Они оба тихонько захихикали.

– У тебя великолепное, божественное тело, – произнес он.

– Твое тоже.

– Нет, я не шучу.

– И я серьезно. – Она никогда не забудет его вставший орган, лобзания, истому. Захотелось припасть к его животу и целовать ниже, глубже, дальше, ощутить на губах его влагу... Но она быстро взяла себя в руки, нежно провела языком по тому месту на его плече, которое сама «повредила». – Прости, у тебя теперь будет синяк.

Он зажал ей рот поцелуем.

Они лежали уже минут десять, отдыхая и нежась, словно в полусне. Где-то рядом приглушенно гудели двигатели, кто-то прошел по отсеку, пошел назад...

Голова моментально провалилась в какую-то бездну, сознание отключилось, они заснули.

Что это, сколько она спала? Неужели утро и все уже встали? Тогда как выйти?

– Чего ты, лежи, – он ласково погладил ее по плечу.

– Сколько сейчас времени?

– Еще ночь.

Он был прав – никакого света, только тусклое ночное освещение в проходе, ни звука вокруг.

– Ладно, я возвращаюсь. – Она поискала рукой тапки.

– Успокойся, у нас еще несколько часов в запасе.

– Но я нервничаю из-за отца, – начала было она и тут же остановилась. Что теперь волноваться. Теперь она не одна, с ней Гарри. Они посмотрели друг на друга, вспомнили все бурные события текущей ночи и одновременно улыбнулись. Как им хорошо вдвоем!

Гарри прижался к ней теснее. Она почувствовала, что его «малыш» опять набирает силу и «встает» в полный рост.

– Подожди, не уходи еще...

– Хорошо, не уйду. – Маргарет счастливо вздохнула.

Глава 18

Эдди Дикен изо всех сил старался держаться спокойно, но все равно был похож на кипящий чайник или дымящийся вулкан. Он не мог сидеть, холодный пот проступал на спине, болела голова. Нет, конечно, он продолжал выполнять свои обязанности бортинженера, но ценою огромных усилий.

В два часа ночи по английскому времени он должен был смениться. В конце смены он опять прикинул цифры по расходу горючего. Если раньше ему нужно было их занизить, чтобы показать, что для продолжения полета топлива хватает (иначе капитан повернул бы обратно), то теперь он был вынужден, наоборот, завысить данные. Тогда не будет расхождения, потому что Микки Финн, заступив на смену, все равно снимет показания приборов. «Кривая» показывала, что двигатели жрут топливо с невероятной быстротой, и Микки, естественно, поинтересуется, чем это вызвано. Эдди сошлется на бурю. В конечном счете Микки волновал его меньше всех. Больше всего беспокоило то, что самолет может просто не дотянуть до Ньюфаундленда.